О монополии Т. Д. Лысенко в биологии - Страница 84

Однако в более поздней статье «Мечта моей жизни» (1934) (т. 1, с. 602) Мичурин указывает, что в течение своей 60-летней работы он руководствовался прежде всего практическими задачами: выведение ценных в хозяйственном отношении сортов растений, создать северное плодоводство, превратить дикие виды в культурные, создать совершенно новые виды растений, более полно отвечающие нашим потребностям.

Чтобы выяснить это противоречие, постараемся выяснить основные общебиологические взгляды Мичурина. Во второй главе, в § 21 была показана эволюция взглядов Мичурина по отношению к менделизму, также был приведен ряд высказываний Мичурина в духе вейсмановской борьбы частей (генов) и др. (см., например, также т. 1, с. 480).

1) Отношение Мичурина к Дарвину и Ламарку.

Принимал ли Мичурин сознательно учение Дарвина и Ламарка, объединяя их в то учение, которое сейчас называют творческим дарвинизмом? По этому вопросу существуют два мнения даже среди сторонников Мичурина. Так, академик В. А. Келлер во введении к третьему тому сочинений Мичурина пишет: «Наверное, сам И. В. до Октябрьской социалистической революции даже не думал, что он дарвинист… Вместе с тем Октябрьская революция подняла на новую высоту теорию Дарвина в свете марксизма-ленинизма и вскрыла огромную теоретическую научную глубину и силу в творчестве Мичурина, его тесное родство с Дарвином» (т. III, с. XI). Это мнение оспаривается Рубашевским (с. 39), который указывает, что в трудах Мичурина есть ряд прямых ссылок на Дарвина, относящихся еще к 90-м годам и к 1911—1914 гг.

Самая ранняя ссылка (1899) приведена Рубашевским и гласит так: «Нет более людей для идеальных созданий и, кажется, мало осталось людей чистой отвлеченной науки, науки той, которой занимались Галилей, Ньютон, Паскаль, Дарвин и т.п.» (т. IV, с. 349). Эта цитата, пожалуй, более уместна для доказательства того, что Мичурин вовсе не был противником «чистой науки», чем того, что он уже в то время знакомился с трудами Дарвина; ведь если эту фразу считать доказательством знакомства с трудами Дарвина, то придется сделать вывод, что он знакомился и с трудами Галилея, Ньютона и Паскаля.

Прямая ссылка на Дравина имеется в двух других (и, по-видимому, только в двух) местах во всех четырех томах. В рукописной работе 1914 года по поводу нового гибридного сорта — фиалковой лилии со своеобразными приспособлениями Мичурин пишет: «И что еще более замечательно, что описываемое явление приспособления вырабатывалось не постепенно путем естественного отбора, как это трактуется в теории Дарвина, а сразу в одном поколении» (т. III, с. 131).

Из этой фразы ясно, что Мичурин совершенно правильно определяет теорию Дарвина как теорию медленной выработки приспособлений под действием естественного отбора и указывает на факт получения фиалковой лилии с совершенно новыми приспособлениями как противоречащий этой теории. Это наблюдение указывает на знакомство Мичурина с теорией Дарвина, следовательно, может быть использовано антидарвинистами для критики теории естественного отбора, но никак не может служить доказательством того, что Мичурин был сознательным дарвинистом.

Третья ссылка на Дарвина относится к 1922 году (дата установлена неточно, так как эта рукопись не была опубликована при жизни Мичурина (т. 1, с. 399). Здесь Мичурин касается вопроса о телегонии у растений (правильнее сказать, ксений) и указывает, что явление влияния пыльцы не только на яйцеклетку, но и на другие части материнского растения, давно было замечено Дарвином, а в последнее время подтверждается работами Навашина и Гиньяра. Тут ясное указание на знакомство с работами Дарвина (вероятно, с его книгой об изменениях животных и растений в прирученном состоянии), но здесь опять речь идет о явлениях, связанных с гибридизацией, а не об основной теории Дарвина, об естественном отборе.

Прямого отношения к теории естественного отбора в сочинениях Мичурина я найти не мог, если не считать тех вейсманистских высказываний о борьбе генов, о которых уже упоминалось. Но может быть, более ясным является отношение Мичурина к ламаркизму и Ламарку? Если судить по указателю имен, то имя Ламарка вообще нигде не упоминается, не встретил его я (как равно и термина «ламаркизм») и при чтении Мичурина. Но у Мичурина есть совершенно ясно озаглавленная глава «К вопросу о наследовании приобретенных признаков», впервые опубликованная в 1934 году (т. 1, с. 654—656), т.е. незадолго до его смерти. Мичурин указывает, что еще до начала текущего столетия лагерь деятелей науки разделился на две партии, из коих одна всяческими доводами отвергала эту возможность, а другая признавала необходимость такой наследственной передачи, доказывая, что без этого не может быть никакого эволюционного движения. Мичурин, очевидно, имеет в виду тот спор в конце XIX века, когда Вейсман выступил с решительным отрицанием наследования приобретенных свойств, что вызвало решительный протест ряда биологов во главе с известным философом Гербертом Спенсером. Мичурин указывает, что спор в этом вопросе остается до сих пор неразрешенным и что при обычном размножении гибридных сортов вегетативным путем если и происходят частичные изменения размножаемых сортов, то они настолько незначительны, что обычно их даже не замечают. «Другое дело, если мы решимся размножать вегетативным путем новые гибридные сорта в их молодом возрасте, когда сорта эти еще не выработали в себе устойчивости. В таких случаях мы уже неизбежно встречаем, как и при половом размножении, следующее явление: сорта могут как будто бы терять или изменять свои свойства и приобретать совершенно новые признаки от воздействия внешних факторов». Но дальше Мичурин пишет нечто чрезвычайно трудное для понимания: «…Но все это тем не менее не может заставить согласиться с крайне ошибочной установкой Спенсера: «или существуют наследования приобретенных свойств, или нет эволюции». Я бы сказал, что наследственно приобретенные свойства гибридов при размножении этих гибридов половым путем (семенами) во второй генерации, в сущности, не теряются, а происходит лишь изменение формы, комбинации их, причем одни их этих свойств остаются в латентном состоянии (Случается иногда, что если в течение долгого времени для свойств, находящихся в латентном состоянии, не встретится во внешней среде благоприятных для развития их условий, то они постепенно ослабевая, совершенно уничтожаются. — А. Л.), а другие, группируясь с прежде скрытыми, а теперь выступающими свойствами гибрида, являются доминирующими в различных для каждого отдельного сеянца формах группировки (здесь примечание о спортивных уклонениях. — А. Л.). Следовательно, суждение о быстрых и длительных модификациях в данном случае совершенно неуместно, ибо между ошибочным представлением о совершенном исчезновении приобретенных свойств и представлением об их существовании в скрытом состоянии и потомстве — дистанция слишком велика, а всюду видимое эволюционное движение форм живых организмов, имеющие своей причиной наследование приобретенных признаков, настолько очевидно, что решительно устраняет всякие сомнения в этом отношении. Таким образом, изменения комбинаций свойств растений нисколько не мешают эволюционному движению форм живых организмов».