О монополии Т. Д. Лысенко в биологии - Страница 50

Разберем высказывания лиц, работы которых были специально изданы Издательством иностранной литературы за последние годы. Начнем с книги известного физика Дж. Д. Бернала: «Наука и общество», изданной в 1953 году с грифом Министерства культуры СССР. Бернал не только крупный специалист, но и активный общественный деятель, считающий марксизм единственно приемлемым для людей науки мировоззрением и активно пропагандирующий марксизм в этой книге: это ясно из того, что одна из глав книги озаглавлена: Ленин — величайший ученый. О биологии в книге сказано немного, но совершенно отчетливо. Говоря об изменениях в теории и общем мировоззрении, Бернал пишет: «Основы математики были потрясены спорами по положениям аксиоматики и логики. Физический мир, как его предвидели Ньютон и Максвелл, был совершенно перевернут теорией относительности и квантовой механикой, которые все еще остаются не до конца понятыми и кажутся парадоксальными. Биология была революционизирована развитием биохимии и генетики» (с. 118).

Мы видим, что крупный физик ставит новые теории в генетике на одну доску с крупнейшими достижениями великолепнейшей из наук — физики (так же относится к генетике и крупный физик Шредингер, бежавший из фашистской Германии). Под генетикой Бернал подразумевает, конечно, не мичуринскую генетику, а менделевскую. Это ясно и из с.38: «Прогресс биохимии и генетики свел большую часть биологии к химии и математике» и особенно на с. 43—44, где под заголовком «Диалектика в биологии» читаем: «Особенно успешно диалектический метод применяется в области генетики. С тех пор, как Морган нашел в хромосомной теории подтверждение закона Менделя, выявилась тенденция каждое свойство организма неизменно объяснять прямой связью с его генной структурой, преувеличивая роль наследственности над влиянием окружающей среды. Это было высшим достижением примитивного материализма в области биологии. Однако исследования последних лет показали, что действительность гораздо более сложна. В настоящее время установлено, что гены являются лишь одними из целого ряда факторов, которые в сочетании с другими химическими и физическими процессами, происходящими в организме, направляют его развитие лишь по одному из проторенных путей. Взаимодействие же между влиянием хромосом и влиянием окружающей среды на каждой стадии развития организмов вызывает последовательное взаимодействие других генов с новыми факторами влияния окружающей среды на организм на последующей стадии и т.д.; таким образом, нормальное развитие каждого отдельного организма является диалектическим процессом».

Чтобы ослабить впечатление от этого места, редакция (очевидно, философ Иовчук) в примечании пишет: «Статья написана до биологической дискуссии, проходившей в СССР в конце 1948 года, которая окончательно выявила идеалистический характер теорий Менделя и Моргана. Позднее автор изменил свою позицию в вопросах генетики». Странно, почему редакция не догадалась включить эти антименделистские высказывания Бернала в книгу, сданную в набор 5 марта 1953 года? Очевидно, они (если и были) носили столь неопределенный характер, что никак не обозначали полный отказ автора от высказанного столь определенно мнения. Хотя М. Иовчук в предисловии и говорит, что Бернал высоко оценивает достижения советской науки, особенно достижения физики и мичуринской биологии, биохимии и других отраслей знания (с. 17), но во. всей внимательно прочитанной книге я нашел только одно место с упоминанием о Лысенко: в примечании на с. 97 Бернал пишет про положение науки в США: «Доктор Шпицер был уволен с работы за то, что выступил в научном журнале с предложением изучить теории Лысенко, прежде чем на них нападать». Своего отношения к Лысенко автор не высказывает ни одним словом.

Надо сказать, что книга Бернала и по другим взглядам отличается оттого, что нам предлагается как «окончательная истина».Например, на странице 42 он без всякой критики, как нечто само собой разумеющееся, излагает теорию расширяющейся Вселенной с гипотезой первоначального взрыва, что, конечно, тоже потребовало «обезвреживающее» примечание со стороны редакции.

Но Бернал не биолог: как физик его могла привлекать лишь изумительно разработанная система классической генетики, а не чрезвычайно примитивные «теории» Лысенко, не могущие, конечно, импонировать физику.

Обратимся к книге чисто биологического содержания. Я имею в виду книгу А. Мортона «Советская генетика», вышедшую на английском языке в 1951 году, а в русском переводе — в издании иностранной литературы в 1958 году. Насколько нам известно, это самое подробное (162 с.) изложение иностранными учеными советской (то есть лысенковской) генетики. На разборе этой книжки придется остановиться подробнее.

Мортон признает полностью достижения Мичурина, Лысенко и его последователей, вплоть до превращения пшениц Карапетяна: сколько-нибудь заметной критики ни по отношению к практическим предложениям, ни к теоретическим воззрениям Лысенко я не обнаружил. С сочувствием он относится и к работе Лепешинской (с. 124), считает Лысенко вполне образованным человеком (с. 12), считает, что «нет никаких данных о том, что менделистов увольняли с работы или запугивали» (с. 34). Приходится удивляться, что Мортону остался неизвестным факт увольнения многих видных менделистов. Полемизируя с Гекели, Мортон пишет (с. 35): «С какой же целью правительство, ответственное за снабжение народа продуктами питания и имеющее все основания стремиться сделать это возможно лучше, станет сознательно навязывать ученым ложную, ненаучную теорию, могущую привести лишь к катастрофе? Почему это правительство, которое, по всеобщему признанию, поощряет науку и ее применение в невиданных до сих пор масштабах, станет препятствовать применению научного метода в одной из тех областей исследования, где это наиболее необходимо? На эти вопросы Гекели не может дать вразумительного ответа».