О монополии Т. Д. Лысенко в биологии - Страница 145

145

Приблизительно ту же структуру имеет и статья президента ВАСХНИЛ П. П. Лобанова («Сельское хозяйство», 2 ноября 1957): полное игнорирование Н. И. Вавилова, выпячивание Мичурина и Лысенко, изображение истории нашей селекции и семеноводства как единого процесса, шедшего мичуринским путем и приведшего к созданию многочисленных сортов растений, из которых многие являются лучшими в мире.

Неудивительно, в средних школах в числе основных пособий по курсу дарвинизма фигурируют портреты Мичурина и Лысенко и их работы считаются важнейшими достижениями советского периода. Правда, в отношении Лысенко речь идет только о стадийной теории и ее приложении, «новое в учении о биологическом виде» не упоминается и даже не говорится об органо-минеральных смесях.

Раскол в среде биологов и агрономов не только продолжает существовать, но и расширяется, и не без основания. Если первые работы Лысенко по стадийной теории развития носили научный характер, то после разрыва с Вавиловым в 1935 году вся теоретическая продукция Лысенко не имела решительно ничего общего с наукой, как показано многочисленными его критиками.

Любопытно вместе с тем, что в то время как одобряющие деятельность Лысенко президенты Несмеянов и Лобанов на первое место ставят его стадийную теорию, не упоминая о последних теоретических «достижениях», сам Лысенко в последней статье «Теоретические успехи агрономической биологии» («Известия», 8 декабря 1957) вовсе не упоминает стадийную теорию развития и больше всего упирает на изменение наследственности «мичуринскими» методами. Правда, сейчас ему уже невозможно оспаривать применение тех методов, которые он так долго задерживал (гибридные семена кукурузы, применение радиоактивных и химических веществ для получения мутаций и пр.), но он старается показать, что все эти методы не связаны с классической генетикой.

Попытка побудить представителей обоих направлений работать совместно и дружно над развитием биологической науки напоминает все-таки крыловскую басню о лебеде, раке и щуке, и результат надо ожидать совершенно аналогичный.

Каков же выход из положения? Дальнейшие теоретические споры бесполезны, так как Лысенко по своему культурному уровню просто не понимает доводов своих противников. Вопрос должен быть решен основным критерием всякой науки — практикой. Как было сказано в начале, большинство критиков Лысенко не отрицало серьезных его достижений и сейчас многие, и в том числе и весьма влиятельные лица, не сомневаются в практической ценности некоторых его достижений, перекрывающей вред, происшедший от внедрения ошибочных, раскритикованных предложений.

Задачей настоящей статьи и является показать, что это совершенно неверно. Общий итог деятельности Лысенко: колоссальные убытки, причиненные нашему сельскому хозяйству, сохранение же Лысенко и его сторонников на видных постах в научных учреждениях, высшей школе и административных органах чрезвычайно тормозит прогрессивное развитие нашего сельского хозяйства, а косвенно и всей экономики.

Утверждение же Лысенко в начале последней цитируемой статьи: «После Великой Октябрьской социалистической революции теоретическая биология впервые в истории получила возможность сделать целью своей работы непосредственную помощь сельскохозяйственной практике» — является, как, впрочем, все оригинальные утверждения у Лысенко, ничем не оправданным хвастовством.

§ 2. Методические замечания

До недавнего времени главным путем для оценки практических предложений Лысенко был путь анализа опытных результатов того или иного предложения. Я постарался применить этот метод в моей первой главе «О монополии Лысенко в биологии», написанной в 1953 году, и показал, что большое число предложений Лысенко совершенно необоснованны. Если такой тщательный анализ провести по каждому предложению, то в результате можно получить предложение об общем балансе деятельности Лысенко. Это метод, как, оказалось, является недостаточно убедительным, так как всегда мыслимо возражение, что, раскритиковав некоторое количество предложений, мы оставили без критики другие, а именно среди них и имеются предложения исключительной эффективности.

В настоящее время к решению этой задачи можно подойти другим методом, свободным от указанного дефекта. Я имею в виду анализ динамики урожайности культур за ряд лет и сопоставление этой динамики для разных стран и разных периодов. Этот метод сейчас становится возможным благодаря тому, что за последние годы появились справочники, содержащие большой материал по динамике урожайности зарубежных стран: «Зарубежные страны», последние тома Большой Советской Энциклопедии и др. О динамике урожайности СССР данные несравненно более скудные, но кое-что все-таки можно извлечь. Масштаб деятельности Лысенко и длительность его влияния облегчат задачу.

Сущность этого сравнительного метода заключается в перенесении в область сельского хозяйства этого метода сравнения, который широко используется в нашей печати для иллюстрации успехов советской промышленности и хозяйства в целом. Этот метод широко применен, например, в сборнике «Достижения советской власти за сорок лет в цифрах», 1957. Напр., весь объем национального дохода с 1913 по 1957 год, несмотря на две ужасные по своим последствиям войны, в СССР увеличился в 19 раз, в США, избежавших ужасов войны и даже нажившихся на войнах, — всего в 3,24 раза (с. 25). За этот же период производительность труда в СССР увеличилась примерно в 9 раз, в США немногим больше чем в два раза, в Англии и Франции менее чем в два раза (с. 28) и т.д. Отсюда можно выводить средние темпы прироста продукции, и мы увидим, что средние годовые приросты за все 40 лет для промышленности у нас выражаются цифрой в 10,0%, а если взять нормальные 22 года, т.е. за исключением войны и последующих периодов восстановления народного хозяйства, то получим огромную цифру 16,2 % годового прироста. В капиталистических странах максимальным приростом (у США за пять военных лет, когда промышленность развивалась бурно для ведения войны) является 9,8% (с. 19).

145