О монополии Т. Д. Лысенко в биологии - Страница 123

123

6. Стадийная разнокачественность тканей побега по длине стебля.

Стадийное различие тканей побега, по-видимому, является доказанным, но не доказан абсолютный характер этого положения, и самостоятельность его не является вполне ясной. По Турбину (с. 56) это положение является следствием двух предыдущих. Если то или другое из предыдущих положений подвергнется ограничению, то, естественно, это должно будет отразиться и на положении о стадийной разно-качественности в смысле обратимости или необратимости.

7. Растения способны проходить стадию яровизации в состоянии слабо пророщенных семян.

Это положение наиболее использовалось в практике яровизации, но поскольку разработка яровизации приостановилась и ее практическая ценность до сих пор остается не вполне ясной, постольку и этот факт не послужил для углубления теории.

8. Стадии развития являются базой формирования органов и признаков у растений: совершенно бессодержательное утверждение.

9. Стадии развития являются отражением филогенеза в онтогенезе растений.

Конечно, это никак не следует понимать, что стадии развития соответствуют определенным этапам филогенеза. Здесь неточно отображено мнение Мичурина (см. Турбин, с. 57), усматривавшего пример проявления биогенетического закона в том факте, что черенки с верхушечной части сеянца сразу приобретают признаки культурного растения, а черенки с нижней постепенно их приобретают. Биогенетический закон у растений имеет долгую и сложную историю (есть обстоятельная, как и все работы этого автора, сводка Козо-Полянского), и отношение к нему стадийной теории очень неясно.

10. Единство организма и условий существования — основа индивидуального развития изменения наследственности v растений.

Это положение касается всей системы «мичуринской биологии», и рассмотрим мы его дальше.

§ 50. Теория стадийного развития. 4. Заключение

Из всего изложенного мы видим, что история теории стадийного развития во многих отношениях весьма замечательна. Она чрезвычайно быстро получила признание и высокую оценку со стороны наших ведущих ученых, прежде всего Н. И. Вавилова, начавших обширную работу по продуманной и разнообразной программе. Не может быть никакого сомнения, что если бы это содружество ученых продолжалось, мы имели бы значительное углубление теории и многочисленные полезные применения. Но Лысенко важно было не содружество, а господство, а в силу имевшей место в середине 30-х годов Идеологической атмосферы ему важно было объявить свою теорию стадийного развития не просто интересным и существенным шагом в развитии мировой науки, а чем-то принципиально новым и враждебным общему развитию как зарубежной, так и современной ему советской науки. Идеологические обвинения нам придется разобрать в последующих главах, здесь же коснемся деловых возражений. Лысенко и его присные любят говорить, что менделисты — морганисты тормозили развитие новой биологической науки. Следовательно, надо ожидать, что с устранением этого тормоза наиболее признанное достижение Лысенко — стадийная теория получит еще более блестящее развитие. Так и склонны утверждать лысенковцы. Например, в вышедшей в 1954 году, уже цитированной, книге Разумов пишет (с. 5): «Советская биологическая наука находится в периоде бурного подъема, она освобождается от реакционных, тормозящих ее развитие, взглядов и идет по пути передовых идей мичуринской биологии. Этот процесс был ярко продемонстрирован в докладе акад. Лысенко «О положении в биологической науке» на августовской сессии Всесоюзной ордена Ленина академии сельскохозяйственных наук им. Ленина в 1948 году. За короткий срок советская биологическая наука сделала огромные успехи в развитии творческого дарвинизма, генетики, селекции, семеноводства, агробиологии, общей биологии. Огромная роль в этом отношении выпала на долю теории стадийного развития растений, созданной акад. Т. Д. Лысенко».

Все предыдущее изложение позволяет нам считать это утверждение решительно ничем не оправданным хвастовством. Вкратце можно резюмировать так:

1) Теория стадийного развития вовсе не встречала препятствий к своему развитию;

2) до тех пор, пока существовали выдуманные Лысенко «препятствия», ее мнимые противники делали много для ее дальнейшего развития: Сапегин пытался искать дальнейшие стадии в рамках теории стадийного развития, но так как Сапегин был не «свой», то его сейчас просто замалчивают, и всякая дальнейшая работа по нахождению иных стадий, кроме двух начальных, прекратилась;

3) начатая работа по обширной программе (ревизия сортов, использование яровизации для селекции, изучение гетерозиса, углубление внутренней сущности процессов стадийного развития и т.д.) если и ведется, то гораздо более медленными темпами, чем велась раньше, и до настоящего времени мы настоящей научной, критической сводки не имеем;

4) это особенно заметно по судьбе тех практических приемов, которые действительно имеют связь с теорией стадийного развития; я имею в виду яровизацию и летние посадки картофеля. Последнее предложение особенно замечательно. До сих пор мы не имеем ясного представления об экономической значимости этого приема. Мне пришлось говорить с научным работником картофельной опытной станции под Ульяновском. По данным опытной станции, даже в Ульяновской области (всегда культивировавшей картофель без каких-либо новых приемов) летние посадки картофеля дают более доброкачественный семенной картофель, чем весенние посадки. И однако, не только производственный картофель сажают только весной, но и семенной только на 25% сажают летом, а 75% сажают весной. Чем объясняется такое сознательное планирование «худших» сроков посадки? Тем, что весенние посадки дают, как правило, более высокий урожай, причем летние в иные годы совершенно погибают. И это — в Ульяновской области, отнюдь не относящейся к засушливым и по температуре лета сильно уступающей нашим степным областям. Поэтому и сейчас при пропаганде летних посадок лысенковцы приводят старые данные, поражающие лиц, мало знакомых с делом, своей эффектностью, а на самом деле — в высокой степени ненадежные. Так, Гребинский в 1958 году (с. 206) приводит данные 1940 года (см. Лысенко. Агробиология, 1948, с. 304) о том, что урожай картофеля из клубней летней южной репродукции (Одесса) дал под Москвой 48 тонн на га, а-тот же сорт, в тот же год и в тех же условиях, но из клубней местного происхождения дал всего 22 тонны на га. Если бы этот результат был типичным, то надо было бы, очевидно, поставить вопрос не о перевозке семенного картофеля с севера на юг, а обратно — о перевозке с юга на север. Но здесь, как и обычно в практике лысенковцев, они из обширного материала выхватывают цифры, угодные для них (не замечая, как в данном случае, что они «слишком хороши»), замалчивают все неблагоприятные и игнорируют давно известное в практике опытных учреждений правило, что опыт без правильно поставленных повторностей не имеет научного значения. Резкую и весьма обоснованную критику летних посевов и всей «теории вырождения картофеля» Лысенко дает Т. Н. Линник в статье «О причинах вырождения картофеля» (Ботанический журнал, 1955, т. 40, № 4, с. 528—541), указывая, между прочим, что свои выводы лысенковцы обосновывают обычным для них выделением благоприятных цифр и замалчиванием неблагоприятных. По Линнику предложенные Лысенко приемы выращивания семенного картофеля вредны и приводят к потере хороших сортов. Линник одновременно критикует и вирусную теорию вырождения. Решение этого, очевидно, чрезвычайно трудного, вопроса, конечно, впереди; можно отчетливо сказать только одно, что предложения Лысенко вовсе не так обоснованы, как он утверждает, и что благодаря его деспотизму задержана разработка важного для нашего сельского хозяйства вопроса.

123