О монополии Т. Д. Лысенко в биологии - Страница 122

122

Мнение М. С. Навашина спасает, конечно, все накопленные за много лет данные о развитии половых клеток, так как в огромном количестве работ установлена преемственность клеток (совсем по Вирхову: «каждая клетка из клетки»), но не спасает закон необратимости. Если половые клетки могут претерпеть снятие стадийных изменений под влиянием ассимиляции определенных веществ, то почему такое снятие не может произойти и по ходу онтогенетического развития под влиянием каких-либо веществ? Что такое снятие происходит с трудом, с этим приходится согласиться, и общебиологическое положение (в зоологии имеющее солидную давность) о трудности обратного развития сохраняет силу.

А можем ли мы согласиться с тем, что «учение» Лепешинской спасает закон? При этом прежде всего приходится выкинуть за борт результаты огромнейшего количества работ, произведенных многими добросовестными и талантливыми учеными, и признать, что все они были ослеплены догмой Вирхова по своему сознательному или бессознательному идеализму и не видели того, что удалось увидеть Лепешинской. Но так и быть — выкинем: поделом им, идеалистам! Но откуда берется это живое вещество, очевидно молодое, начинающее вновь стадийное развитие? Если из клеток, уже прошедших ряд этапов стадийного развития, то, значит, мы имеем настоящее омоложение, снятие стадийных изменений в процессе перехода от клеток к неклеточному живому веществу, и закон необратимости тем самым опровергается. Если же признать, что половые клетки возникают из неклеточного живого вещества, передающегося из поколения в поколение и не стареющего, и что из этого наследственного фонда развиваются в каждом поколении клетки, то мы приходим к новому пониманию старого «корневища» Гальтона и Вейсмана. И огромный накопленный капитал эмбриологии растеряли, и материалистическую невинность тоже соблюсти не сумели: или Сцилла Вирхова, или Харибда Вейсмана!

Я здесь не касаюсь обоснованности самих фактических наблюдений Лепешинской. Близко родственный по методике работ и по теоретической направленности Бошьян уже благополучно разоблачен (это ясно даже для Топчиева), а последователи Лепешинской довели ее «учение» до возможности превращения клеток высших растений в животные, и притом на чрезвычайно «высоком методическом уровне».

5. Третья закономерность: локализация стадийных изменений.

Об этом говорится и у Турбина (с. 55) в смысле локализации стадийных изменений в меристемных клетках точки роста; эти изменения могут передаваться только вновь образовавшимся из них клеткам (также Лысенко. Агробиология, с. 63—64). Иначе Лысенко формулирует (с. 65): «Стадийные изменения локализованы в клетках и не могут передаваться в соседние, рядом лежащие клетки». Но далее Лысенко указывает (с. 66), что «в литературе нередки указания, что черенки одно-, двухгодичных сеянцев яблони и груши, будучи привиты в крону плодоносящих деревьев, намного ускоряют свое плодоношение, т.е. свойство плодоносящих деревьев как бы передается в привитые черенки, которые в разрезе нашего толкования стадийно не готовы к образованию плодовых почек». Если бы эти литературные указания были верны, то тогда наши толкования о стадийных изменениях, происходящих в точках роста, и о локализации стадийных изменений не отвечали бы действительности. Есть полное основание сомневаться в правильности литературных указаний по этому вопросу, тем более что они, хотя и довольно многочисленны (во многих учебниках), но являются простым повторением, без указания источника, когда и кем наблюдалось ускорение плодоношения одно- и двухгодичных сеянцев, привитых в крону плодоносящего дерева. Авторитетные указания И. В. Мичурина по этому вопросу говорят противоположное этим голословным утверждениям. В своей работе «Итоги полувековых работ» И. В. Мичурин пишет: «Но вот совершенно обратное явление мы получаем при ошибочном утверждении возможности ускорения начала плодоношения молодого гибридного сеянца в его ранней стадии развития путем прививки его черенков в крону взрослого, уже плодоносящего дерева какого-либо сорта. В результате такого действия мы получаем как раз обратное явление — не ускорение, а напротив — удлинение начала плодоношения, за исключением тех случаев, когда мы производим работу не с молодыми гибридными сеянцами, а с взрослыми ветками по возрасту и поре плодоношения». Подчеркнуто мной, у И. В. Мичурина (т. I, с. 542) звучит несколько иначе: «не с молодым гибридным сортом, а со взрослым, близким по возрасту к поре плодоношения» и отнюдь не отличается ясностью.

Однако, кроме этого, не совсем ясного места, мы имеем у Мичурина (т. I, с. 313, 314, 408; т. И, с. 72, 95) немало указаний об ускорении начала плодоношения путем подставки ментора. Но можно ли отсюда сделать вывод, что ускорения плодоношения можно добиться только путем подставки ментора, но нельзя добиться этого на одно-, двухгодичных сеянцах, привитых в крону плодоносящего сорта? На этот счет у Мичурина есть вполне определенный ответ, приведенный мной в § 33 о менторе. Мичурин не отрицает того, что и здесь может быть достигнуто ускорение плодоношения (т. I, с. 221—222), но при этом может сказаться вредное влияние корней взрослого дерева. «В таких случаях новый сорт, хотя иногда и действительно начинает ранее плодоносить, но строение его во многих частях своих уклоняется в сторону дикого вида, и плоды теряют многие из своих лучших качеств».

Прав тут или не прав Мичурин, я судить не берусь, но совершенно ясно, что Лысенко напрасно ссылается на Мичурина для защиты своего закона.

122