О монополии Т. Д. Лысенко в биологии - Страница 120

120

Тут, конечно, много спорного — различие роста и нарастания, некоторое сужение понятий, но различие между ростом и развитием совершенно ясно.

Что же обозначает это странное положение и почему оно не вызвало протеста? Это — неряшливая формулировка действительно определенной точки зрения, что развитие и рост не одно и то же — это было ясно всегда, но многие думали (или, вернее, не задумывались), что оба понятия — лишь две стороны одного и того же процесса. Например, у растущего организма увеличивается, и в довольно строгой корреляции, и объем и вес, но это, конечно, не значит, что есть люди, думающие, что оба понятия — синонимы. Иногда объем и вес изменяются в строго фиксированном отношении, а иногда бывают и отклонения. При рождении млекопитающего, когда легкие наполняются воздухом, объем увеличивается, а вес практически не изменяется. Факты расхождения роста и развития были известны, конечно, до Лысенко, но он обратил внимание, что это расхождение может быть значительно увеличено. У животных это было известно хорошо, и было много экспериментальных работ, показывавших, что либо рост, либо развитие может быть остановлено при продолжении другого процесса. Например, в старых работах Гудернача при кормлении головастиков щитовидной железой получали крошечных лягушечек, по объему не превосходящих головастиков: рост совершенно приостановился, а развитие шло своим чередом. Напротив, при кормлении зобной железой получали огромных головастиков, развитие практически останавливалось, рост шел нормально. Подобных примеров можно привести неограниченное количество.

Таким образом, в переводе на нормальный русский язык первое положение стадийной теории развития следует изложить так: «рост и развитие не являются разными сторонами одного процесса, а являются самостоятельными процессами в живом организме, конечно, строго согласованными».

Это положение не вносит решительно ничего нового в физиологию развития животных; ботаники же его, очевидно, недостаточно ясно сознавали.

2. Развитие растений складывается из прохождения отдельных этапов или стадий развития, характеризующихся сменой требований растений к условиям внешней среды (по Гребинскому).

В такой формулировке это опять не новость, так как не подчеркнуто, что 1) эта смена носит характер переломов (подобных, скажем, переходу от личинки к куколке у насекомого), а не просто плавной сменой разного рода требовательности; 2) что, по моему мнению, самое важное в стадийной теории — один и тот же фактор может менять знак своего действия при смене стадий. Это, по-моему, наиболее важный результат работы, начатой Гасснером, Галлардом и Аллардом и объединенной Лысенко в его стадийной теории. Температура и свет (в физиологических пределах) считались имеющими только положительное действие. Сейчас оказывается, что и температура, и свет могут иметь на развитие и задерживающее влияние. Если искать параллелей, то из области физиологии животных можно указать на открытие Сеченовым центров торможения: до этого полагали, что активной функцией нервной системы является только возбуждение.

Это второе положение в правильной формулировке является наиболее обоснованным и ценным положением в стадийной теории развития.

3. Первая закономерность: последовательность стадий

В формулировке Лысенко: «Прохождение световой стадии не может наступить раньше стадии яровизации или во время ее прохождения» (Агробиология, с. 53). Что обычно световая стадия проходит после стадии яровизации, это, видимо, верно; но можно ли сделать из этого закон развития, весьма сомнительно. Во-первых, неясно, у всех ли растений имеются обязательно обе стадии. Из замечания, сделанного Сапегиным, цитированного в § 47, видно, что некоторые сорта в своем развитии безразличны к температуре или свету — темноте, и Сапегин правильно указывает, что неясно, проходят ли эти растения обе стадии при любых условиях или у них выпадают эти стадии. Приводятся серьезные аргументы в пользу того, что характер протекания стадий (зависимость их от тех или иных условий) носит приспособительный характер: например, для растений короткого дня тормозящее действие света приводит к тому, что они цветут поздно, что в ряде случаев выгодно для растения. А с этой точки зрения понятно, почему стадия яровизации предшествует световой. Ведь огромное большинство растений начинает свое развитие в земле, где фактор света не имеет значения.

В чем заключаются качественные изменения при прохождении стадий, мы не знаем; весьма вероятно, в накоплении определенных веществ, по терминологии Лысенко — «пищи», вызывающей соответствующие изменения в протоплазме живых клеток. Сопоставим теперь с этим результаты двух опытов Авакяна. Из одного опыта, цитированного выше (Гребинский, с. 146, Турбин, с. 59), ясно, что растение длинного дня (в данном случае — редис) может зацвести в темноте, так как получает соответствующую пищу от листьев капусты, на которую оно было привито, хотя сама капуста не только не прошла световой стадии, но даже не закончила стадии яровизации. По другому опыту — растения длинного дня (капуста, редис, редька) могут проходить световую стадию в условиях беспрерывной темноты после их яровизации, если до их яровизации они росли в условиях длинного дня, где имели возможность образовать специфические вещества. Если мы примем как абсолютный закон положение о последовательности стадий, то спросим, что же определяет собой, положим, световую стадию: 1) Свет? — но она может проходить и без света; 2) Специфические вещества? — но они могут образовываться даже до стадии яровизации, и тогда закон последовательности стадий нарушится; 3) Состояние протоплазмы: ее зрелость для наступления световой стадии, для чего требуются внешние толчки? — А уверены ли мы в том, что мы при этом не сползаем в болото идеализма?

120