О монополии Т. Д. Лысенко в биологии - Страница 125

125

Сообразно различиям в определении имеется и различие в подходе к изучению явлений наследственности. Представители современной (классической или формальной. — А. Л.) генетики изучают наследственность путем скрещивания, а по мнению Лысенко, для этого изучения скрещивать не нужно: «Действительно, изучение наследственности преследуется цель — определение отношений организма данной природы к условиям внешней среды. После же скрещивания получится потомство не той природы, которую хотят изучить. Различные скрещивания при изучении наследственности необходимы только в тех случаях, когда хотят определить силу, стойкость одной наследственности по сравнению с другой или с другими» (стр. 457).

Что можно против этого возразить?

1) Всякое определение только формулирует проблему, давая простор тем или иным соревнующимся между собой объяснениям; глубокое же понимание дается не определением, а постепенно возникает в результате изучения предмета;

2) отождествление наследственности и природы смазывает всю проблему, отождествляя генетику с биологией вообще. И анатомы, и гистологи, и физиологи, и биохимики, и психологи, и медики — все изучают различные стороны природы живого тела, но они не обязательно изучают наследственность, хотя могут дать интереснейший материал для генетики. Кроме того, можно ли сказать, что один организм отличается от другого потому, что у него другая наследственность? Медуза, несомненно, вполне закономерно отличается от породившего ее полипа, однако пара медуза — полип составляет один вид, имеющий единую наследственность, отличную от наследственности других пар медуз — полипов, хотя сходство между медузами близких видов несравненно больше сходства между медузой и соответствующими полипами. И одной из важных задач систематики является выделение тех различий, которые не связаны с различной наследственностью (сезонный диморфизм, полиморфизм, чередование поколений, диссогония, неотения, явления фаз и т.д.), от тех, которые с нею связаны. Определение Лысенко все путает.

3) Эта путаница имеет и практическое значение. Сам Лысенко признает, что ходячее, им отвергаемое понимание наследственности дает практике возможность размножать сорта и породы окультуренных организмов. Это старое понимание выражено в пословицах народной мудрости: «От плохого семени не жди хорошего племени», «От карася не жди порося». Эти положения дальнейшим развитием лысенковщины подверглись полному отрицанию, вплоть до допущения превращения («порождения») граба в лещину, подсолнечника в подсолнечную заразиху, малиновки в кукушку и т.д. Остается ожидать (т. к. Лысенко по этому пункту решительно никакой уступки не делает), что скоро будет провозглашен новый лозунг советского творческого дарвинизма: «От карася жди порося» — полный переворот в животноводстве.

4) Аргументация Лысенко настолько примитивна, что, видимо, смущает даже лысенковцев. По крайней мере, в статье «Наследственность» во втором издании Большой Советской Энциклопедии (автор Х. Ф. Кушнер) приведено иное обоснование лысенковского определения. «Односторонность» обычного определения наследственности автор критикует так: «С одной стороны, имеются организмы, которые не оставляют потомства (напр., рабочие пчелы), тем не менее никто не сомневается в наличии у них Н. С другой стороны, существуют живые тела, которые нельзя назвать организмами (напр., половые клетки, а также черенки, клубни, корневища — у растений, способные воспроизводить целый организм, но бесспорно, что они также обладают Н.» (т. 29, с. 198). На это можно возразить: а) само собой разумеется, что проблема наследственности интересна только в отношении организмов, способных оставлять потомство (иначе — это проблема, достойная Кифы Мокиевича); рабочие пчелы, конечно, обладают наследственностью, и это подтверждается тем, что когда, в виде исключения, они дают потомство, то таковым оказываются трутни совершенно нормального вида; б) все, указанные Кушнером, живые тела: половые клетки, черенки, клубни и т.д., являются несомненно настоящими организмами (черенки, клубни), так как они способны развернуться в полный организм. Если же та или иная часть организма не может превратиться в целый организм, то возникает вопрос, различно разрешаемый, скажем, такими антиподами в биологии, как Вейсман и Дриш: по Вейсману эта способность превращения в целый организм объясняется тем, что клетки организма в своем развитии теряют, так сказать, свой наследственный капитал; по мнению же Дриша, все клетки организма эквипотенциальны, т.е. принципиально обладают способностью в одинаковой степени восстановить целый организм и неспособность восстановления объясняется различными конкретными условиями; никакого изменения обычного определения наследственности при этом не требуется;

5) что касается определения наследственности как эффекта концентрации воздействий условий внешней среды, то это не определение наследственности, оставляющее свободу для выбора гипотез наследственности, а определенная гипотеза возникновения всей совокупности факторов наследственности. Каким образом складывался этот комплекс наследственных факторов, мы в точности не знаем. Конечно, при этом играли роль и внешние условия, но каким образом мы при помощи концентрации внешних воздействий сможем объяснить наследование мельчайших деталей строения, остается совершенно неясным. Да Лысенко и не заботится об этом: главным доводом в пользу своей гипотезы он приводит то, что она — единственно материалистическая, в чем полную поддержку ему оказывают официальные философы;

125