О монополии Т. Д. Лысенко в биологии - Страница 21

Статьи М. Ф. Иванова «Акклиматизация и вырождение» (1910) и «Интересный случай наследственности» (1912) еще не носят следов знакомства с менделизмом, но отнюдь не являются категорическим отрицанием даже вейсманизма: «…несомненно, что зародышевая плазма половых клеток должна быть в значительной мере защищена от видимых влияний, так как в противном случае не было бы константности (постоянства) видов, существующей часто в течение огромного периода времени. Но совершенно немыслимо в настоящее время отрицать возможность влияния внешних раздражений или каких-либо других причин на зародышевую плазму непосредственно или через другие клетки организма…»

Приведя ряд экспериментальных данных из литературы, М. Ф. Иванов затем приводит случай, где от кобеля с обрубленным хвостом в числе других щенят родился один с коротким хвостом. М. Ф. Иванов на основании этого изолированного факта вполне резонно допускает: «Возможно, что это случайное совпадение».

Вряд ли этот случай с короткохвостым щенком от бесхвостого кобеля (к которому и при описании его М. Ф. Иванов относился со скептицизмом) может рассматриваться как серьезный довод в пользу наследования приобретенных свойств.

Весьма возможно, конечно, и даже вероятно, что М. Ф. Иванов не был и в зрелый период своей деятельности догматическим отрицателем наследования приобретенных свойств, но он в своей практике селекции пользовался только «консервативной наследственностью», отнюдь не делая попыток ее «расшатывать». Всякий вправе критиковать его за эту позицию, но причесывать его под лысенковца мы не имеем никакого права.

Я привел так много цитат из сочинений Иванова не только для того, чтобы доказать с очевидной достоверностью, что М. Ф. Иванов не имеет решительно никакого отношения к так называемому «советскому творческому дарвинизму» в понимании Лысенко, но и для того, чтобы показать, к каким беззастенчивым методам фальсификации прибегают лысенковцы, чтобы записать в свой актив не принадлежащее им научное наследство. Мертвые не могут заступиться за себя, обязанность живых — восстановить подлинный научный облик выдающегося деятеля советской науки, бессовестно искаженный его учеником.

§ 12. О почвенном питании растений

Разобранные весьма разнообразные работы Лысенко и его школы сейчас по большей части касаются прошлого. Лысенко уже длительное время руководит главным штабом сельскохозяйственной науки — ВАСХНИЛ. Может быть, за это время он преодолел ошибки прошлого и повысил свой научный уровень.

Коснемся поэтому последнего крупного выступления академика Лысенко на сентябрьском пленуме ВАСХНИЛа 1953 г. Сокращенная стенограмма доклада 15 сентября помещена в «Известиях».

Поскольку исполнилось пять лет со времени августовской сессии ВАСХНИЛа, можно было ожидать, что Лысенко подведет хотя бы краткий итог пятилетней работы, укажет на допущенные ошибки и раскроет новые перспективы. Однако следы августовской сессии (не упоминаемой в тексте) можно видеть только в том, что раза два упоминаются термины «биологи-мичуринцы» и «мичуринская биология». Но, может быть, Лысенко использовал уроки прошлого? Внешний тон, конечно, гораздо скромнее прежних выступлений, но дух все тот же. Уже во введении мы встречаем такую фразу: «В самом деле, ведь в агрономической биологии до сих пор нет биологической концепции питания растений. Биологический процесс питания растений до сих пор в агрономической науке рассматривается только с химической стороны». И Лысенко полагает, что прогресс будет тогда, когда по образцу физиологии животных процесс питания не будет считаться чисто химическим процессом. Опять чрезвычайно гордое и многообещающее начало, заставляющее ждать в статье каких-то новых идей и обещаний. Но все новое сводится к тому, что «жизнедеятельность почвенных микроорганизмов и их взаимосвязи как друг с другом, так и с корневой системой растений, выполняют в процессе почвенного питания растений ту же функцию, что и пищеварительная система животных организмов». А дальше идет речь о давно уже известных микроорганизмах почвы, микоризах, клубеньковых бактериях, роль которых давно уже хорошо выяснена и к познанию которых Лысенко решительно ничего нового не прибавил. Сам Лысенко приводит давно известные примеры взаимодействия почвенных бактерий, указывает, что «в практике и в агрономической науке давно установлено правило, что известкование кислых подзолистых почв надо Обязательно сочетать с выращиванием на этих почвах хороших урожаев многолетних трав, обогащающих почву органическим веществом». Так что, очевидно, совершенно неверны цитированные выше слова, что «биологический процесс питания растений до сих пор в агрономической науке рассматривается только с химической стороны».

Но если мы откинем чрезмерные «теоретические» претензии Лысенко и обратимся к его чисто техническим предложениям, то и тут новизна его предложений кажется довольно сомнительной. Он указывает на данные опытов последних 4 лет в «Горках Ленинских», где при культуре озимой пшеницы на кислых почвах и внесении 3 тонн суперфосфата, по 1 центнеру калийных и азотных удобрений (при подкормке весной) и 1—3 тонн перегноя урожаи (20—28 центнеров по непаровым предшественникам и 30—36 центнеров по пару) не уступают урожаям, получаемым при внесении в паровое поле 30—40 тонн навоза. То обстоятельство, что значительные количества навоза могут быть заменены минеральными удобрениями, известно и людям, имеющим малое соприкосновение с агрономией, и что полностью отказываться от удобрений типа навоза, торфа и проч. нецелесообразно (вопреки мнению крайних последователей чисто химических методов удобрения), также не ново. Лысенко следовало бы показать, что его комбинация разных удобрений чем-то существенно отличается от предлагавшихся до него. Но Лысенко в науке предпочитает работать по чисто «паровому полю без предшественников». Вот его данные за 1952 год: